Уpоженец Женевы Жереми Позье (1716–1779) попaл в Россию 13-летним подростком — отпрaвился пешком вместе с отцом и младшим братом в поисках лучшей жизни. Добирaлись они долго, через Голландию и Германию. В Гамбурге, чтобы как-то поправить финансовое положение, отец был вынужден продать млaдшего сынa в ученики точильщику ножей. О разлуке с любимым братом Жереми напишет в своем дневнике. А свою жизнь в России он подробно изложил в мемуарах «Записки придворного брильянтщика Позье о пребывании его в России (1729–1764)». Из них можно узнать, что Жереми с отцом прибыли в Петербург в aвгусте 1729 года. Незaдолго до смерти отец устроил сынa учеником в ателье к фрaнцузскому ювелиру Бенуа Граверо, где тот проучился семь лет, освaивая искусство огранки камней. Здесь его талант приметила имперaтрица Анна Иоанновна. В 1740 году под ее покровительством молодой человек открыл в Петербурге свою мaстерскую и тут же получил почетный титул придворного ювелира и главного бриллиaнтового мастера.
Ювелир трех императриц
В последующие 35 лет Иеремия (так его именовали в Санкт-Петербурге) Позье был приближен ко двору, обслуживал высший свет и аристократию, создавая в бессчетном количестве усыпанные бриллиантами табакерки, броши, диадемы, ювелирные подарки. Наивысшего расцвета карьера Позье достигла во времена правления Елизаветы Петровны. Едва вступив на престол в 1742 году, она велела разобрать на части все драгоценности своих предшественниц. По ее заказу в середине 1750-х ювелир изготовил сапфировый сет с эгретом и серьгами-каскадами и пряжку-аграф для застегивания горностаевой мантии. В Эрмитаже хранятся искусные цветочные броши из коллекции Елизаветы, сложенные из бриллиантов, цветных драгоценных и полудрагоценных камней. Позье не просто составил изысканные композиции, но и рассадил по листочкам насекомых, изготовив в качестве подставки вазочки из стекла и горного хрусталя. Ювелир выполнял личные поручения императрицы Елизаветы и был вхож к ней вплоть до самых последних дней. После смерти Елизаветы Позье приблизил к себе Петр III и даже наградил его чином бригадира, но строго-настрого запретил оказывать услуги его жене будущей императрице Екатерине II. Что, впрочем, не помешало ювелиру установить с ней доверительные отношения. Кстати, в результате дворцового переворота и таинственной смерти Петра III Екатерине пришлось оплатить Позье все ювелирные украшения, которые тот поставил ее покойному супругу в период царствования с декабря 1761 года по июнь 1762 года.
Главным творением Позье стала большая императорская корона, личный заказ Екатерины II. Вот как рассказывает об этом сам ювелир: «Императрица Екатерина призвала меня к себе и сказала проверить казенныя вещи, и приказала разломать все, что окажется не в современном вкусе, и употребить на новую корону». Всего за два месяца предстояло создать «самую богатейшую вещь, которая только имеется в Европе». Позье работал с другим придворным ювелиром, Георгом-Фридрихом Экартом, чей эскиз коронационного венца больше пришелся по вкусу, и отвечал именно за инкрустацию камнями. В итоге корону украсили 4936 бриллиантов, 75 жемчужин и великолепная шпинель весом 398,72 карата (вплоть до 1922 года красный камень считали рубином). В этой короне Екатерина II взошла на престол 3 октября (22 сентября по старому стилю) 1762 года. В 1764 году, спустя два года после торжественной коронации Екатерины, ювелир вместе с женой и тремя дочерями навсегда покинул облагодетельствовавшую его Россию. Он долго готовил свой отъезд, пытаясь получить оплату за все исполненные заказы и договориться с императрицей о «временном» отсутствии, сославшись на необходимость поправить здоровье. «Она весьма милостиво отвечала мне, что если это путешествие необходимо для восстановления моего здоровья и если я обещаю ей в скором времени возвратиться, то она не откажет мне в моей просьбе»,— вспоминает Позье в мемуарах. Императрица не возражала и даже выплатила 8 тыс. руб. за свой портрет в раме, усыпанной бриллиантами, а также написала распоряжение вице-канцлеру князю А. М. Голицыну изготовить паспорт.
Позье уехал почти тайно, оставив всех своих мастеров, приказчиков и недвижимость. До Женевы он добирался более двух месяцев. «Как только мы приехали на границу Пруссии, я бриллиантом написал на окне гостиницы: »После тридцати лет слез, скорбей и труда я собираюсь искать место, где смогу отдохнуть и помолиться Высшему Существу, чтобы облегчить мою боль»». Накопленных средств ему и его семье хватило на безбедную жизнь в Швейцарии, где ювелир тихо и скромно провел последние 15 лет жизни.
Нина Спиридонова
Мы в ТГ https://t.me/fact_historic
