В 1979-м Вооруженный силы одной из стран произвели молниеносный государственный переворот. К этому моменту в государстве не было ни единого человека, кто поддерживал бы президента. Сам диктатор жил за городом, где медленно впадал в маразм. Узнав о том, что военные едут его арестовывать, он бежал из резиденции, прихватив с собой весь золотовалютный запас страны. Большую часть денег он сжег, оставив себе лишь два увесистых чемодана. С ними он бежал в джунгли. Через две недели его все-таки арестовали. Чемоданы были пусты. Как оказалось, во время скитаний по джунглям, президент питался долларами. За четырнадцать дней он съел почти два миллиона, оставив страну без средств к существованию.
Давайте узнаем про эту историю подробнее …
Франсиско Нгема Ндонге Масиас пришел к власти в 1968 году, и правил своей страной без малого 11 лет. Этого оказалось достаточно, чтобы установить зверский режим, растоптать и без того слабую экономику и создать себе репутацию беспринципного и слабоумного диктатора. До прихода на пост президента Нгемы Ндонге Экваториальная Гвинея (тогда еще Испанская Гвинея) была далеко не самым отсталым государством в Африке. Грамотно налаженное управление плантациями какао-бобов позволяло населению безбедно существовать.
Франсиско Нгема Ндонге Масиас , происходил из области Монгомо в Рио-Муни, континентальной части Экваториальной Гвинеи. Он был человеком довольно ограниченных способностей, однако смог сделать карьеру в испанской колониальной администрации благодаря тому, что высказывал личную преданность колониальному режиму. Нгема, безуспешно трижды пытался сдать экзамен, дававший право стать государственным служащим. Лишь на четвёртый раз, при явной помощи испанских чиновников, он достиг своей цели.
Известно, что отец Нгемы, а также его дядя, занимали мелкие должности в администрации города Монгомо. Здесь, в 1924 году, и родился будущий президент. Экваториальная Гвинея в то время называлась Испанской Гвинеей, а небольшое население этой области делилось на две категории. Категория первая — те, кто поддерживает колониальные власти и живет припеваючи. Категория вторая — те, кто выказывает недовольство и имеет от этого большие проблемы. Семья Нгемы, как и сам он, принадлежала к первой категории. У родителей даже была возможность дать мальчику образование, отправив его в католическую школу при одной из местных миссий. Юный Нгема не проявил ни усердия, ни желания, ни даже интереса к учебе. Его можно было бы назвать прогульщиком, но «прогул» предполагает, что ученик, пусть и не всегда, но, все же, приходит на занятия. Нгема же наотрез отказался посещать школу. В итоге, до самой своей смерти он так и не научился писать, а читал лишь по складам.
В 36 лет этот недалекий и безграмотный человек был уже мэром Монгомо. Прошел еще год и в 1961 Нгема сделался членом Ассамблеи Испанской Гвинеи. Это был, по существу, колониальный парламент, занимавшийся внутренними делами области. Его членов, правда, не выбирали, а назначали. Известно, что Нгеме испанская администрация доверяла. К 1968 году он был уже фактическим главой Ассамблеи. В октябре была провозглашена независимость Экваториальной Гвинеи. Как руководитель Ассамблеи Нгема оказался, де-факто, главой новообразованного государства. Перед ним стояла задача сформировать переходное правительство и провести президентские выборы. При этом Нгема мог рассчитывать на помощь испанских «друзей», которые полагали, что держат в своих руках послушную марионетку. По сути, это был деловой подход: если ты контролируешь экономику страны, — значит, контролируешь и ее президента. Словом, Мадрид, и не без оснований, надеялся, что гвинейские испанцы сохранят в своей собственности многочисленные плантации, составлявшие основу экономики молодого государства. Вот только самого Нгему развитие экономики заботило мало. Зато испанские финансисты, требовавшие от него выполнения обещаний, мешали ему контролировать страну.
В феврале 1969 года, Нгема вышел на тропу войны. Он объявил испанцев врагами государства, обвинил их в попытке лишить страну независимости и призвал народ воздать «захватчикам» по заслугам за годы «колониального террора».
Сразу после этого в Экваториальной Гвинеи начались испанские погромы. Уже к марту в стране почти не осталось испанцев. Большинство из них бежали, бросив на произвол судьбы дома и имущество, другим повезло меньше — их убили. Кофейные плантации оказались в руках государства, в верхушке которого тоже произошли изменения. Все важнейшие государственные посты были отданы родственникам президента. У власти стояла одна многочисленная семья. Бывшие члены ассамблеи и переходного правительства были расстреляны. Вскоре Нгема провозгласил себя пожизненным президентом. Конституция, принятая лишь в 1973-м, наделяла его чрезвычайно широкими полномочиями, которыми, впрочем, он и так пользовался уже почти пять лет
Нгема разорвал дипломатические отношения с США и Испанией и объявил курс на сближения со странами соцлагеря. Но нельзя сказать, чтобы Экваториальная Гвинея стала жить в соответствии с учением Маркса-Энгельса-Ленина. В стране существовал культ личности Нгемы, который он ни с кем не делил. Он был объявлен, отцом, вождем, освободителем, учителем, спасителем и так далее. Все несогласные с «генеральной линией» истреблялись. Причем военные и полицейские, на которых делалась ставка, даже не пытались скрыть террор. Врагов режима расстреливали публично. Как правило, их просто вытаскивали из дома и убивали прямо на улице. Не было не то, что суда, но даже и арестов. Тем временем, ситуация в стране стала почти катастрофической. К концу правления Нгемы население сократилось с 300 тысяч до 100, то есть на 66%. Экономика пришла в упадок. Кофейные плантации, брошенные испанцами, не развивались, от банкротства страну спасали лишь зарубежные кредиты.
Получали их весьма необычным способом. Как правило, военные просто захватывали в заложники иностранных дипломатов и требовали за них выкуп. Жертвами становились, в основном, представители африканских стран. В 1976 году с целью захвата заложников, отряд военных взял штурмом хорошо укрепленное посольство Нигерии. В том же году был упразднен Национальный банк Экваториальной Гвинеи. Его директора публично казнили за «хищение государственных средств». Тогда же по центральным каналам объявили, что честно хранить деньги страны может лишь ее президент. С этого дня валютный запас Экваториальной Гвинеи переехал домой к Нгеме. Первое время президент хранил семь чемоданов с долларами и папки с ценными бумагами у себя под кроватью. Чуть ранее в 1974-м Нгема объявил крестовый поход против образования. Люди, «окончившие университеты», были объявлены врагами государства. По приказу президента закрывались библиотеки и школы, были запрещены выпуск газет и издание книг.
Вскоре под запретом оказались даже слова «интеллектуал» и «образование». Несколько позднее Нгема запретил исповедовать христианство. Католическим священникам предлагалось покинуть страну в недельный срок. Известно, что Нгема просто брал понравившуюся ему женщину в жены, ни спрашивая разрешения или согласия. Некоторые из его любовниц жили с ним под страхом убийства их родных. Как минимум дважды Нгема издавал указ о расстреле всех бывших возлюбленных своих любовниц. К 1977 году образ жизни президента изменился. Он покинул Малабо — столицу Экваториальной Гвинеи и переехал на виллу за город. С собой он захватил нескольких любовниц и валютный фонд страны. Президент нашел ему новое хранилище — он зарыл чемоданы в землю среди бамбука, что рос возле болота. Вскоре у Нгемы обнаружились явные признаки сумасшествия. Установить характер заболевания не удалось, ибо в стране не осталось ни одного врача.
Камерунский доктор, осмотревший президента по просьбе его семьи, был расстрелян почти сразу после того, как вышел от больного. Тем временем, в стране кончилось всё, включая продовольствие и энергию. Население голодало, электростанции не работали. Единственным источником освещения оставалось солнце. После заката страна погружалась во мрак. Так можно было бы жить довольно долго, если бы не одно но… К тому моменту, как у населения кончились еда и питье, у военных кончились деньги. Офицерам зарплата всегда выплачивалась вовремя, но в январе 1979-го они, почему-то, не получили денег. В июне 1979-го на виллу Нгемы прибыла специальная делегация. 12 военных, которые намеривались узнать, почему им перестали платить, были расстреляны.
За неполные 11 лет его правления население Экваториальной Гвинеи сократилось более чем наполовину. От изначальных 300 тысяч осталось что-то около 140. Впрочем, установить точную численность населения было невозможно. Специалисты по демографии были расстреляны, государственное бюро статистики не работало уже более пяти лет. Его директор был публично расчленен с формулировкой, «чтобы научился считать». В Экваториальной Гвинее времен Ндонга опасно было быть чиновником. Министр, назначенный сегодня, завтра мог быть расстрелян. Глава МИД Ндонго Мийоне еще в начале правления диктатора пытался выступить посредником между властями и местным испанским населением, которое массово выселялось из страны. Мийоне был забит до смерти ружейными прикладами. Министр образования Тату Масале хотел остановить закрытие школ. Его зарезали на глазах у президента, а отрубленную голову выставили на всеобщее обозрение. Министр сельского хозяйства Итула Нзена-Моко был активным участником массовой конфискации — интересного процесса, в ходе которого вооруженные люди отжимали у испанцев принадлежавшие им плантации и угодья. Это была политика мести бывшим колониальным властям. У Нзены-Моко дела поначалу шли хорошо. Поначалу — это до тех пор, пока президент Ндонг не заподозрил его в помощи испанцам. После этого министр исчез. Что с ним стало — неизвестно.
У Нгемы Ндонга вообще был свой взгляд на то, как должно функционировать государство. Существовавшее при нем правительство стремительно сокращалось. За расстрелом министра порой не следовало нового назначения. Его ведомство просто прекращало свое существование. Другой вариант — на пост министра назначался сам президент. К началу 70-х он возглавлял вооруженные силы, спецслужбы, министерство народного строительства и, разумеется, собственный кабмин. Чуть позже Ндонг стал еще и мэром Малабо — столицы страны, а также занял 20 из 60 мест в парламенте. В 1976-м был казнен директор Национального банка. Вакантный пост занял, разумеется, сам президент. С этого момента казна и валютные резервы Экваториальной Гвинеи перешли к нему на хранение. Чемоданы с деньгами находились в его резиденции. Некоторую часть из них Ндонг прятал под кроватью.
Конституция предоставляла Ндонгу широчайшие полномочия. Его декреты автоматически получали силу законов. Он мог своим указом снимать и отправлять под арест не только министров, но даже школьных учителей. Арест — отдельная тема. В Экваториальной Гвинее он был бессрочным. Санкции суда не требовалось, если есть приказ президента. Впрочем, с судами все обстояло довольно сложно. В стране таковых насчитывалась ровно одна штука — Верховный народный суд, председателем которого, разумеется, был Ндонг. Инстанции районных и городских масштабов были предусмотрены Конституцией, но на деле не работали. Все решалось по слову диктатора и никак иначе. Ндонг лично устанавливал цены на продукты, причем мог менять их каждый день.
Главной же особенностью его правления были запреты. Президент закрыл все театры и библиотеки, упразднил образование и запретил носить очки. Кроме него, до запрета на очки додумался только Пол Пот. В 1975-м было запрещено использование типографий. Прессы в стране почти не существовало. Работали две правительственных газеты, пока Ндонг не закрыл и их. К концу правления Ндонга в стране насчитывалось не более десяти человек с высшим образованием. Когда казалось, что запрещать уже нечего, президент запретил чрезмерное потребление электроэнергии. Это был редкий нелинейный декрет Ндонга.
В середине 70-х немногие электростанции Экваториальной Гвинеи столкнулись с нехваткой рабочих рук и ресурсов. Директор одного такого предприятия имел неосторожность обратиться к главе государства за помощью. Директора утопили, электростанции закрыли, страна погрузилась во тьму. В Малабо не было больше электрического освещения, единственными источниками света оставались солнце и луна. В президентском дворце и загородной резиденции работали автономные генераторы.
В каждой католической церкви висел портрет президента. Там могло не быть алтаря, распятия или изображения Иисуса, но портрет Ндонга был обязательно. Это касалось даже закрытых церквей. Священники обязаны были говорить о нем в своих проповедях и молиться за него. Некоторые лозунги, обязательные к произнесению, звучали так: «Нет бога, кроме Нгемы Ндонга Масиаса». «Бог создал Экваториальную Гвинею, благодаря Масиасу». Так продолжалось до 1975-го года, когда президент решил, что религия его народу больше не нужна.
Христианство было запрещено, священники получили приказ покинуть страну в пятидневный срок. Кафедральный собор Малабо стал складом оружия. Этим возмутился Святой Престол. Папа Павел VI потребовал объяснений. Президент Ндонг пригрозил разбомбить Ватикан. У Нгемы Ндонга была особая внешняя политика. Он лавировал между СССР и США, но контактов с ними не поддерживал. Дипломатические отношения были установлены с двумя странами — Сан-Томе и Принсипи и КНДР. Время от времени Ндонг уезжал в зарубежные поездки. Перед его отъездом производились расстрелы заключенных, для устрашения тех, кто может затевать переворот.
В 1976-м Ндонг сдружился со столь же безумным диктатором ЦАР Бокассой, который как раз тогда объявил себя Императором. Еще был визит президента во Францию, произошедший то ли в том же 1976-м, то ли в 1977-м году. Правда, в Париже не знали, что к ним прибудет правитель Экваториальной Гвинеи. Самолет Ндонга чудом не сбили французские ВВС. Приземлившись в Марселе, президент улетел обратно.
В остальном мировое сообщество вспоминало о Ндонге лишь тогда, когда его солдаты брали в заложники иностранцев и требовали за них выкуп. Таким образом диктатор пополнял казну. Впрочем, к концу его правления в Экваториальной Гвинеи не было ни одного иностранца
Уже к 1977 году стало ясно, что президент страдает слабоумием и впадает в маразм. Ндонг месяцами не выходил из своей загородной резиденции и не общался даже с семьей. Личная охрана заметила, что он разговаривает с самим собой. Чуть позже начались галлюцинации. Ндонгу являлись убитые им министры. Лечить президента было некому, с медициной он давно покончил. Уголком стабильности оставались вооруженные силы и полиция. Их сотрудникам исправно выплачивалась зарплата. Пока силовики получали деньги, все было хорошо. Неважно, что Ндонг стал опасен даже для своих близких и изувечил одну из своих жен. Реальный конец правлению президента пришел в июне 1979-го, когда он настроил против себя тех, кто носил оружие. 11 офицеров Нацгвардии прибыли в его резиденцию, чтобы узнать, почему им уже полгода не платят зарплату. Ндонг поступил по своему обыкновению. Жалобщики были немедленно расстреляны. И тогда племянник президента Обианг Нгема Мбасого, который командовал Нацгвардией, произвел переворот.
Ндонга не стала защищать даже его собственная охрана. Именно так президент оказался в джунглях с теми самыми долларами, которые были потом съедены. Вскоре после ареста состоялся суд.
На суде, который состоялся через несколько дней, Нгеме предъявили обвинения в уничтожении финансовой системы страны, а также в 80 тысячах убийств. Удивительно, но процесс по такому сложному делу продолжался всего несколько дней. 28 сентября Нгемы был признан виновным в убийстве 500 человек, а 29-го — расстрелян. В исполнение приговор приводили марокканские солдаты. Бойцы армии Экваториальной Гвинее отказались стрелять в Нгему, ибо верили, что президент — невероятно могущественный колдун, обладающий бессмертием.
Страну возглавил тот самый племянник сумасшедшего диктатора Обианг Нгема Мбасого. Сейчас ему 73 года, и он все еще правит Экваториальной Гвинеей.
