В первые десятилетия советской власти отечественный детектив не имел особого успеха. “Шерлока Холмса” и другую зарубежную классику переводили и издавали, но чтобы про своих, пролетарских сыщиков – ничего значительного не выходило. Милицейская жизнь была бедна на интересные сюжеты. Любое мало-мальски серьёзное общеуголовное преступление передавалось в ЧК-ОГПУ-НКВД: искали политическую составляющую. Сами же эти ведомства предпочитали оставаться в тени. Были и косвенные цензурные ограничения. В соцреалистическом искусстве не приветствовались погони, перестрелки и прочие необходимые жанру сцены.
В 1939 году молчание нарушил писатель Лев Овалов, главный редактор журнала “Вокруг света”. Его рассказ “Синие мечи”, поначалу отклонённый цензурой, благодаря заступничеству самого Молотова всё-таки вышел в печать. Так началась история майора Пронина. Овалов стремился быть образцовым советским писателем – и создал образцового советского чекиста. Майор Пронин – это образ классического западного детектива, приведённый в соответствие с ленинским принципом партийности литературы.
В 1939 году вышли “Рассказы майора Пронина”: “Синие мечи”, “Зимние каникулы” и “Сказка о трусливом чёрте”. Здесь Пронин ещё не майор, а вчерашний солдат, только-только вступивший в ЧК. События разворачиваются в первой половине 20-х годов, и текст стилизован под литературу того времени: нарочито грубый, просторечный. Рассказы посвящены разоблачению нескольких заговоров, за которыми стоит Роджерс, агент неназванной капиталистической державы.
В 1940 году выходят “Рассказы о майоре Пронине”: “Куры Дуси Царёвой”, “Agave mexicana” и “Стакан воды”. Действие разворачивается в 1939 году, и образ Пронина значительно меняется. Он уже не простой русский мужик, а скорее “советский Шерлок”. Живёт в роскошной номенклатурной квартире, имеет автомобиль и прислугу, много читает, а с противниками ведёт длинные интеллектуальные беседы. Козни карикатурных агентов капитала тоже становятся куда изощрённее. Это – тот самый майор Пронин, что перекочевал в анекдоты. Перемежая беседы о понимании Бога в православии кондовыми пропагандистскими штампами, он становится пародией на самого себя и на весь официоз.
В 1941 году появляется повесть “Голубой ангел”. Здесь образ Пронина как сибаритствующего интеллектуала становится почти гротескным. Как и предыдущие части цикла, повесть имеет огромный успех у публики. Заключительная сцена содержит такой примечательный диалог Пронина с рассказчиком:
– А если обо всем этом написать, – спросил я, – не скажут, что это не нужно?
– Почему? – удивился Пронин.
– Ну, скажут, что я раскрываю методы расследования, – придумал я возражение. – Привлекаю, так сказать, внимание…
– Ну, и нерешительны же вы, братья писатели… – Пронин поднял меня на смех.
В начале июля 1941 года за автором пришли. Формулировка была именно такой: раскрытие методов расследования. Правда, припомнили Овалову и другие тёмные эпизоды: “идеологически сомнительный” роман “Ловцы сомнений”, знакомство с “врагом народа” Цзян Цинго… 58 статья, 8 лет лагерей, затем ссылка. После XX съезда Овалова реабилитировали, и он вернулся в литературу. Весь “пронинский цикл” переиздали, а в 1958 году на страницах журнала «Вокруг Света» появился роман “Медная пуговица”.
Тон у романа нерадостный: Овалов делится разочарованием и болью, которые испытал в заключении. В “Медной пуговице” главный герой работает под началом Пронина в оккупированной немцами Риге, в тылу врага. Персонаж Пронина отходит на второй план и символически: он больше не герой своего времени, но реликт ушедшего золотого века. Пронин и поколение чекистов 20-х противопоставляются людям Берии, которые извратили идею и вместо социалистической законности творят беззаконие. Кое-где автор устами главного героя даже проводит параллели между НКВД и Гестапо. Роман властям не понравился: несмотря на успех у читателей, до 1980-х его так и не издали отдельной книгой.
Прощальный поклон Пронина – роман 1962 года “Секретное оружие”. Здесь он персонаж третьего плана, почтенный генерал на пенсии, который пережил все тревоги, победил всех врагов и наставляет молодёжь.
В отечественном фольклоре Пронин — этакий, собирательный образ советского милиционера, который часто попадает в невероятные ситуации, выходя из них живым и невредимым
