Вечером 28 октября 1955-го флагман советского Черноморского флота линейный корабль «Новороссийск» вернулся в Севастополь из похода и занял место у бочки № 3 неподалеку от Морского госпиталя. Часть экипажа отпустили на берег в увольнение. На борту оставались около полутора тысяч человек, включая новое пополнение и курсантов морских училищ. Настроение у моряков было приподнятое: на следующий день намечались торжественные проводы в запас многих старшин и матросов. Вдобавок по субботам утренняя зарядка не проводилась, и экипаж рассчитывал как следует выспаться.
После полуночи все спали, бодрствовали лишь вахтенные. Занятые в нарядах матросы наводили на палубах чистоту, дежурные мотористы и электрики проверяли исправность оборудования. Ничто не предвещало беды. Но в половине второго под корпусом с правого борта в носу прогремел взрыв, эквивалентный тонне тротила.
Линкор сильно тряхнуло — позже выяснится, что он получил пробоину площадью более 150 квадратных метров. Шквал огня пробил днище, второе дно, платформы, три броневые палубы и разворотил полубак. Корабль фактически прошило взрывом насквозь — снизу доверху. Забортная вода мгновенно затопила нижние помещения и носовую электростанцию. Следом залило спальные кубрики. Большинство находившихся в них моряков — от 100 до 200 человек — погибли практически сразу.
После секундного замешательства экипаж «Новороссийска» приступил к борьбе за живучесть корабля. Матросы и офицеры бросились к боевым постам в машинные и котельные отделения, в трюмы и электростанции. Они боролись с затоплением, задраивали двери, люки, иллюминаторы. Ситуация осложнялась тем, что линкор, уже приняв тонны воды, кренился на левый борт и дал заметный дифферент на нос.
О произошедшем уже знали на берегу, с пришвартованных неподалеку кораблей отчаливали спасательные команды. На линкор прибывали высшие офицеры, штабные и политработники, следователи. Одним из первых на борт поднялся командующий флотом вице-адмирал Виктор Пархоменко. Личный состав, не задействованный в борьбе за живучесть, построился на верхней палубе — всего около 800 человек. Начштаба эскадры кораблей Черноморского флота контр-адмирал Николай Никольский предложил перевести их на спасательные суда, но Пархоменко категорически отказался, так как считал, что ситуация под контролем. Это решение стало роковым.
Корабль попытались отбуксировать на мелководье, но неудачно. К четырем часам утра крен на левый борт стал критическим, линкор начал переворачиваться. С верхней палубы прыгали в воду, но многие остались во внутренних отсеках и, по сути, были обречены.
Гибли и спасатели с других вымпелов флота, самоотверженно бросавшиеся в ледяную воду в надежде вытащить хоть кого-нибудь. Многие попадали под обломки. Спасатели сбрасывали в воду все, за что могли бы ухватиться их тонущие товарищи: канаты, пожарные рукава, спасательные круги. Если бы не их героизм, погибших было бы гораздо больше.
В 04:14 «Новороссийск» перевернулся полностью и уткнулся мачтами в грунт. В дело вступили водолазы-глубоководники аварийно-спасательной службы. В полной темноте они раз за разом погружались, простукивали корпус в надежде найти выживших.
Тяжелейшими усилиями водолазам удалось спасти двоих матросов — моториста и артиллериста — из-под палубы юта, неплотно прилегавшей к грунту. Еще семерых вытащили через прорезанное в кормовой части днища отверстие. До остальных было уже не добраться. Стуки запертых в корпусе линкора обреченных моряков были слышны до 1 ноября. Всего в ту ночь погибли 617 человек, включая нескольких участников спасательной операции.
После гибели «Новороссийска» командующего флотом вице-адмирала Пархоменко, не отдавшего приказа об эвакуации, сняли с должности и понизили в звании до контр-адмирала. Лишились звездочек и некоторые другие высшие офицеры-черноморцы. Расследованием занималась правительственная комиссия во главе с заместителем председателя Совета министров СССР Вячеславом Малышевым. Пришли к выводу, что «Новороссийск» взорвался на немецкой донной мине, поставленной еще в годы войны. Водолазы тщательно обследовали дно и обнаружили 17 таких мин, причем три — в радиусе 100 метров от последней стоянки линкора.
По другой версии, неофициальной, линкор отправили на дно итальянские диверсанты. Дело в том, что «Новороссийск» — это бывший «Джулио Чезаре». СССР получил его по репарациям. Итальянские националисты восприняли это в штыки, в том числе командир 10-й флотилии штурмовых средств — элитного подразделения подводных диверсантов — Валерио Боргезе. Многие историки полагают, что боевые пловцы незаметно установили на корпус линкора заряды со взрывчаткой. В пользу этой версии, в частности, говорит то, что к 29 октября 1955-го итальянские торговые суда как по команде покинули Севастополь.
