Домик в деревне. Как организовать лучшую в истории Олимпиаду и застрелиться.
В начале 30-х антисемитские законы и мечты об арийском превосходстве уже беспокоили людей, а особенно – американцев. Олимпиада-1936 в Берлине была последним шансом Гитлера показать миру свою пушистость. В ход пошли запрещенные средства: честь представлять Германию получили несколько евреев (шпажистка Елена Майер, хоккеист Руди Болл).
В гости ожидалось около 4000 спортсменов из 50 стран – все должны были чувствовать себя как дома. Гитлер вызвал в кабинет офицера Вольфганга Фюрстнера и поставил задачу: построить лучшую олимпийскую деревню в истории. Вольфганг не был пацифистом, поэтому пошел на войну волонтером еще в 1914-м. Вскоре он стал офицером, а потом возглавил фрайкор (полувоенное патриотическое формирование) и организовал спортивный клуб в федерации офицеров Германии. Вольфганга беспокоила плохая физическая подготовка населения, а обязательная военная в Германии еще отсутствовала. По его замыслу, занятия спортом должны были посодействовать Верхафтмахунгу – готовности к обороне. В 1933-м он стал главой Брандебургского атлетического союза – неудивительно, что строить деревню мечты Гитлер поручил ему.
Деревню заложили в 10 километрах к Западу от Берлина, а на постройку ушло меньше двух лет. В работах участвовали только немецкие строители арийского происхождения: правящая партия выбора не оставляла и следила за этим порой тщательней, чем за ходом самой стройки. Масштабы поражали: на общей площади в 540 000 квадратных метров разместились 150 зданий.
Особое внимание уделялось организации досуга спортсменов: на территории деревни вырыли озеро, установили финские бани и террасы с кафе, а для любителей искусства соорудили театр. Несколько раз в день в разных частях деревни концерт давал военный оркестр. Центральным зданием деревни была «Кухня 38 наций», там подавались блюда на любой вкус и состав. Тренировочные площадки были таких же размеров, что и соревновательные на Олимпийском стадионе, а главной звездой комплекса стал бассейн с 25-метровыми дорожками и окнами, ставни которых управлялись пультом и электрическим приводом. Мысли о преследованиях евреев от такого отходили у гостей на второй план.
Вся деревня во время Игр была под полным наблюдением. Туда почти не позволялось входить женщинам, которые располагались в селениях около стадиона, правда, было их в десять раз меньше, чем мужчин. Болельщикам повезло еще меньше: их пустили в деревню только раз, в день открытых дверей в мае. Тем, кто шанс пропустил, не повезло: в следующий раз деревню открыли спустя 60 лет. Одно из условий ее постройки заключалось в том, что после окончания Олимпиады она переходила в пользование Вермахта. После 1936-го там появились казармы и лазарет.
Организаторы добились цели: американцы, например, назвали деревню седьмым чудом света. От комплиментов не удержался даже Джесси Оуэнс, для которого Олимпиада стала главным испытанием жизни. Тем не менее после окончания стройки, в конце июня 1936 года Вольфганга заменил лейтенант Вернер Фрайхерр, а Фюрстнера сделали вице-командиром. Официальная причина – не вкладывал в работу достаточно энергии. Но все было проще: за полгода до понижения в силу вступили злополучные Нюрнбергские расовые законы, в том числе «Закон о гражданстве рейха» и «Закон о защите немецкой крови и немецкой чести». Согласно им, Фюрстнер становился пусть и на четверть, но евреем – провинился дед.
Таким образом, глубокий почитатель Гитлера, убежденный нацист и до последнего член правящей партии стал жертвой политики кумиров, несмотря на то, что в организации Олимпиады видел шанс всей жизни и долгое время получал от нацистов лишь похвалы.
19 августа 1936 года, через три дня после закрытия Игр, Фюрстнер в 40-летнем возрасте совершил самоубийство. Чтобы защитить международную репутацию страны, нацисты представили смерть Вольфганга как инцидент с автомобилем. До конца причины самоубийства неизвестны, а на погребальном камне написано, что он погиб в результате политического преследования. Что очень похоже на правду.
