Одичавшая девочка Джини Уайли во время реабилитации, США, 1970–е.
Она забрела в Департамент социальной помощи Лос-Анджелеса в октябре 1970 года. Сутулая и исхудавшая, девочка странно, словно кролик, держала перед собой руки. На вид ей было 6-7 лет. Как могло случиться так, что в Калифорнии XX века вырос «дикий» ребенок? Вспоминаем эту леденящую душу историю.
Ее мать, которая практически ничего не видела из-за катаракты обоих глаз, искала учреждение, где оказывают помощь слепым, и случайно зашла не в ту комнату.
Девочка привела сотрудников департамента в ужас. Первоначально они предположили, что ребенок страдает аутизмом. Затем выяснилось, что девочка не умеет говорить. Она страдала неконтролируемым мочеиспусканием, у нее постоянно текла слюна, она плевалась.
У малышки было два почти полных ряда зубов, что представляло собой редкое стоматологическое заболевание. Она едва умела жевать и глотать, не могла фокусировать взгляд и полноценно работать конечностями. Ее вес составлял всего 26 килограммов, хотя, как потом оказалось, ребенку уже исполнилось 13 лет.
Чтобы гарантировать девочке анонимность, врачи дали ей имя Джини – потому что она появилась буквально из ниоткуда, как джин из бутылки. С младенческих лет психически неуравновешенный отец надевал на нее самодельную смирительную рубашку и привязывал к стулу, запирая одну в комнате их загородного дома. Он запрещал ей кричать, говорить или издавать какие-либо звуки, избивал и рычал на нее, как собака.
В то время история Джини считалась самым ужасным примером жестокого обращения с детьми в США. Как в тихом калифорнийском городке, на самой обычной улице, мог вырасти дикий ребенок, который настолько боялся любого прикосновения, что в памяти тут же всплывали параллели с ребенком-волком из Гессе XIV века, найденным в 1661 году литовским ребенком-медведем или Виктором из Айверона, диким ребенком, который вырос в лесах революционной Франции?
Со временем общественный интерес к истории Джини угас. Полыхала Вьетнамская война, по миру гремели «Битлз», но ученые, а в особенности лингвисты, продолжали изучать девочку. Она была уникальным ребенком, выросшим без языкового взаимодействия или социальной адаптации. Реально ли было научить ее говорить в этом возрасте?
Исследователи наперебой делали сцинтиграфию головного мозга и научные аудиозаписи, проводили бесчисленные тесты, собирали массивы данных и публиковали работы. Но и их интерес постепенно угас. За исключением нескольких энтузиастов.
В конце 1970-х годов след Джини затерялся во мраке. Так как девочка находилась на обеспечении калифорнийских властей, администрация штата поместила ее в государственное учреждение, при этом местонахождение Джини было полностью засекречено. С того момента прошло четыре десятилетия, по-видимому, она так и находится под государственной опекой.
«Я не сомневаюсь в том, что она до сих пор жива, потому что я часто спрашивала про нее, и мне всегда отвечали, что она в порядке, — рассказывает Сюзан Кёртис, профессор лингвистики, которая в свое время изучала феномен Джини и успела подружиться с девочкой. — Мне никогда не разрешали общаться с ней. Что бы я ни делала. Последний раз мне удалось увидеть ее в начале 80-х годов».
Власти поставили крест на попытках The Guardian выяснить правду. «Если Джини жива, любые связанные с ней данные засекречены и не соответствуют критериям подлежащей разглашению информации, — заявил Ким Тучида, специалист по работе с документами публичного характера Калифорнийского департамента социального обеспечения. — Предлагаем вам направить свой запрос муниципальным властям Лос-Анджелеса». Те, в свою очередь, «перевели стрелки» на департамент психического здоровья населения, работники которого предпочли промолчать.
Джини скоро исполнится 60 лет, а ее судьба до сих пор окутана тайной. Научилась ли она говорить? Взаимодействовать с миром? Счастлива ли она? Об этом знают лишь избранные.
Но в этой истории есть еще одна интересная глава — судьбы других действующих лиц. Почти каждый из них пережил глубокую травму. Психологическую и профессиональную, после которой некоторым из них так и не удалось полностью оправиться. Ученые и работники департамента социального обеспечения, которые изучали, а иногда и любили ее. Их работа закончилась враждой, местью и позорными «разоблачениями».
Писатель, который решил изложить на бумаге историю Джини, и сам не заметил того, как судьба девочки завладела всей его жизнью. Да так, что он решил убежать от нее в Париж.
Старший брат Джини также серьезно пострадал от издевательств отца. По его собственному признанию, он жил как «мертвец» и не смог стать достойным отцом для своей дочери, племянницы Джини, которая впоследствии бросила собственных дочерей.
История началась с отца Джини, Кларка Уайли. Он вырос в приюте на побережье Тихого океана и работал механиком на линии сборки летательных аппаратов в Лос-Анджелесе во время и после Второй мировой войны. Его женой стала Айрин Оглсби: она была на 20 лет младше Кларка и незадолго до свадьбы мигрировала на юго-запад США.
Уайли ненавидел шум и не хотел детей. Но они появились. Первая девочка умерла во младенчестве после того, как ее оставили одну в холодном гараже. Второй ребенок умер в результате родовой травмы. Третий мальчик по имени Джон выжил, пять лет спустя родилась девочка, которая впоследствии стала известна миру под именем Джини.
Когда в 1958 году мать Уайли погибла под колесами автомобиля, мужчина впал в ярость и паранойю. Он издевался над Джоном и запер свою двухлетнюю дочь одну в маленькой спальне, где та едва могла двигаться. Отец привязывал девочку к горшку или надевал на нее своего рода смирительную рубашку и помещал ребенка в самодельную кроватку с проволочным каркасом. Любые попытки издать хоть какой-нибудь звук жестоко пресекались кулаками и палкой. Так прошли 60-е.
Запуганная и полуслепая супруга Айрин решилась бежать в 1970 году. После того как женщина перешагнула порог департамента социальной защиты, события понеслись одно за другим. Уайли предъявили обвинение в жестоком обращении с детьми, и он застрелился. В предсмертной записке была лишь одна фраза: «Мир никогда не поймет».
Находившуюся под судебной опекой Джини перевели в детскую больницу Лос-Анджелеса. Педиатры, психологи, лингвисты и другие эксперты со всей страны стремились получить разрешение для того, чтобы осмотреть и попытаться помочь ей. Девочка была уникальной возможностью изучить развитие мозга и речи — процесса становления человеческой личности с помощью языка.
Джини знала несколько слов: «синий», «оранжевый», «мама» и «иди», но в большинстве случаев молчала и не выражала никаких эмоций. Девочка передвигалась так называемой «кроличьей походкой», не контролировала мочеиспускание, ходила под себя при малейшем стрессе и постоянно мастурбировала – своеобразный защитный механизм психики. Врачи признавали, что перед ними самый травмированный ребенок за всю историю медицины.
Тем не менее, Джини развивалась. Она научилась играть, жевать и одеваться, ей нравилось слушать музыку. Ее словарный запас расширялся. Кроме того, она пользовалась картинками, чтобы выразить свои мысли, если слов не хватало. Результаты тестов на интеллект также радовали врачей.
«Язык и мысли отличаются друг от друга. Для многих из нас мысли имеют вербальное выражение. У Джини все было иначе. Но существует много способов мыслить, — рассказывала Кёртис, одна из немногих исследователей, которая до сих пор жива. — Она не была глупой. Она могла разложить картинки таким образом, чтобы получилась история. Она создавала разные сложные конструкции из палочек. У нее были и другие признаки интеллекта».
Кёртис, которая в то время только начинала свою научную деятельность, установила очень тесный контакт с Джини во время их многочисленных прогулок и походов по магазинам (главным образом, чтобы купить пластиковые контейнеры, которые девочка коллекционировала). Ее любопытство и сила духа очаровали даже больничных поваров, санитаров и другой медперсонал.
На своем примере Джини удалось доказать, что словарный запас не поздно пополнять никогда. Однако грамматика и построение предложений ей не давались никак, так что ученые все больше склонялись к мнению о том, что научить ее говорить полноценно уже не удастся – механизм связной речи формируется в период с 5 до 10 лет.
«Превращает ли язык нас в человека? Трудно сказать, — отмечает лингвист. — Можно практически не уметь говорить, при этом оставаясь полноценным человеком, любить, строить отношения и взаимодействовать с миром. Джини явно взаимодействовала с миром. Она рисовала картинки и сообщала миру то, чем хотела в тот момент поделиться».
Но явного прорыва так и не произошло. Напротив, к 1972 году ученые и опекуны разделились на два лагеря. Воспитательница из детской больницы Джин Батлер вступила в конфликт с исследователями и привлекла мать Джини, Айрин, к участию в кампании по контролю процесса реабилитации девочки. Каждая сторона обвиняла другую в эксплуатации ребенка.
Финансирование исследования было прекращено, и Джини отправили в приемную семью. Айрин получила право опеки над девочкой, но была не в состоянии выполнять возложенные на нее обязанности, поэтому Джини забрали в другую семью, затем последовала череда государственных учреждений, куда Кёртис и остальным исследователям вход был настрого запрещен. Вскоре все достижения Джини сошли на нет, возможно, без дальнейшей надежды на восстановление.
Рас Раймер, журналист, который рассказал историю Джини в 1990-х годах в журнале New Yorker и написал книгу «Джини: научная трагедия» (Genie: a Scientific Tragedy), в общих чертах описал свои впечатления после изучения фотографий с ее 27-го дня рождения: «Крупная, неуклюжая женщина с отсутствующим взглядом, как у коровы … Она смотрела только на торт. Темные волосы неопрятно торчали на лбу, создавая пугающий образ обитательницы психиатрической лечебницы».
Профессор психиатрии и бихевиористики Джей Шарлей, который также присутствовал на том празднике и на ужине в честь 29-летия Джини, рассказал Раймеру, что она выглядела несчастной, потерянной и редко смотрела в глаза: «У меня разрывалось сердце».
С тех пор о жизни Джини ничего не известно. Но все, кто когда-либо знал ее, вспоминают о девочке с глубокой душевной печалью.
Те ученые, что пока еще живы, говорят о мучительном сожалении, которое преследует их всю жизнь. Шарлей пришел к следующему выводу: «Все те годы она находилась в полнейшей изоляции, потом на какое-то время окунулась в более разумный реальный мир и реагировала на него, но затем дверь закрылась, она вновь ушла в себя… и ее душа болела».
Брат Джини, Джон, также не смог оправиться от издевательств Кларка Уайли. Многократные избиения и картины страдания сестры не прошли даром. В 2008 году он рассказал ABC News: «Иногда мне казалось, что бог оставил меня. Или я его». Последний раз он видел Джини в 1982 году и потерял связь с их матерью, которая умерла в 2003-м: «Я пытался забыть Джини, потому что мне было стыдно. Но я рад, что ей помогли».
После некоторых проблем с законом Джон поселился в Огайо, где работал маляром. Он женился, родилась дочь Памела. Но брак распался, а его дочь, племянница Джини, стала употреблять наркотики.
В 2010 году полиция обнаружила Памелу в состоянии наркотического опьянения и предъявила ей обвинение в жестоком обращении с детьми – оставила своих детей в опасности. Джон страдал от диабета и умер в 2011 году. Памела, которая так и не встретилась со своей тетей Джини, — в 2012-м.
В арабском фольклоре джин символизирует духа, заключенного в лампе или бутылке. Вырвавшись на свободу, он исполняет желания. «Дикий ребенок», который окунулся в наш мир в 1970 году, успел очаровать многих за этот короткий, насыщенный период после своего освобождения.
Но исполнять мечты она не смогла, возможно, потому, что так никогда и не вырвалась до конца на свободу.
