Золото, закопанное в снег.
После ряда побед Павлуцкого надо было еще закрепить успех и показать всем, кому теперь принадлежит Чукотка. Так что в течении 30-х годов XVIII века Россия возвела в этих землях целый ряд новых острогов и, вдобавок, организовала регулярное патрулирование местности. Чукчи, конечно, получили люлей в ходе русской экспедиции, но всем было очевидно, что это еще не конец, и уже вскоре несчастные местные племена вновь ощутили их ярость.
Мелкие стычки шли несколько лет и не могли изменить ход противостояния ни в одну сторону. И, представьте себе, в 1741 году чукчи инициировали переговоры с представителями русских властей. На тот момент Павлуцкий уже уехал в Якутск, так как за его похождения на Чукотке его повысили, и голосом России в регионе стал комендант Анадырского острога Василий Шипицын. Комендант взял с собой чуть несколько десятков казаков и отправился на место тёрок, куда на сотне лодок уже прибыл весь цвет чукотского войска. Чувствовалось что-то неладное. Переговоры велись как-то вяло несколько дней, чукчи явно тянули время. И тут в политику вмешалась… любовь… Как романтично…
В общем, у одного из приехавших на стрелку чукч была рабыня из народа коряков. А рабыня эта любила казака из отряда Шипицина. И вот как-то прибегает она к своему ненаглядному казаку и говорит, мол, слышала, как у костра посреди ночи Наихню, тот самый вождь, который подловил в свое время отряд Павлуцкого на льду и ему же с треском просравший, пел песню очень провокационного содержания. Весь тягомотный текст песни я вас читать не заставлю, но суть была такая: Наихню соберет всех воинов Чукотки, дойдет до Анадырского острога, ворвется в него и перережет всех русских, острог сравняет с землей и будет до конца своих дней пасти стада оленей на тех землях, которые Россия считает своими.
Казачий Ромео так офигел от рассказа своей корякской Джульетты, что сразу побежал с докладом к своему командиру. А Шипицын, выслушав донесение, сразу понял, что такие песни поются не просто, чтобы лихо пофлексить морозной ночью, и определился с тем, как действовать дальше. Настал новый день переговоров, чукотские вожаки прибыли на место, а казаки-то тут прямо их всех и перемочили. Войско чукч в один момент оказалось обезглавленным, и воины мигом убрались восвояси, решив для себя, что никакого мира не будет никогда. Этот эпизод они потом вспоминали десятилетия спустя, когда уже русские предлагали переговоры, и постоянно отказывались от любой дипломатии.
В имперской столице решили, что такая возня на Чукотке слишком затянулась и пора решить вопрос на Диком Востоке раз и навсегда. Начали организовывать новую экспедицию, а возглавить ее вызвали того самого Павлуцкого, которым чукчи пугали детей у костра под разрезаемым звездами ночным небом. Поэзия прямо.
Но организовать такой поход, да на такое огромное расстояние в условиях XVIII века — дело не быстрое. Очень не быстрое. Аж два года понадобилось на то, чтобы собрать ~700 человек и доставить их на место действия. За эти два года чукчи люто задолбали российских данников вроде коряков и юкагиров постоянными набегами и угонами оленей. Только 2 марта Павлуцкий добрался до кочевья одного из чукотских вождей. Его отряд разгромили, а жену запытали до смерти каленым железом, в соответствии с приказом любыми методами добыть информацию о том, где находятся кочевья всех вождей.
Chukotka Warfare
А теперь небольшое отступление по поводу характера войны в этих суровых местах. Еще с тех времен, когда русские и не подозревали о существовании Чукотки, чукчи, коряки, ительмены и все прочие местные народы постоянно воевали друг с другом. И была у этих войн одна особенность: любой чувак мог свалить из боя и укрыться в своем доме. И враг, без разницы, какого он племени, не мог в него войти. Это было связано с тем, что все местные считали, что в каждой яранге/землянке/прочем вигваме живет свой собственный дух, который размажет любого вошедшего чувака. И вот представьте: вы надавали пинков противнику, а он взял и убежал домой. И будь у тебя хоть сотня солдат под рукой ты все равно боишься к нему зайти, ведь тебя нахлобучит своей магией дух. Так что в дома никто не смел зайти, и просто ждали, когда домоседу надоест и он оттуда наконец выйдет.
Вот чукчи и считали, что с русскими такое тоже прокатит, но ошиблись. Русские даже не подозревали о духах и спокойно вбегали в дома к чукчам, а то и просто закидывали яранги гранатами, так что тактика обороны чукч полетела к чертям.
В поисках врага
Отряд Павлуцкого продолжал рыскать по снегам, то там то сям разбивая небольшие отряды противника. Командир считал, что где-то существует главное войско чукч, разгромив которое он добьется окончательной победы, а чукчи, в свою очередь, наученные горьким опытом, начали отказываться от открытых боев и переходили к партизанской тактике. Отряд в 700 человек — это слишком большое воинское формирование для снежной пустыни, и его снабжение — дело крайне нелегкое. И вот, в 1744 году, жрать стало банально нечего. Так и не найдя основные силы противника, Павлуцкий повернул назад в Анадырский острог, а солдатам оставалось питаться травой и ловить диких оленей.
Но это не особо спасало: некоторые так выдохлись от голода, что их приходилось тащить на носилках. В таких мучениях отряд добирался до острога аж четыре месяца. В остроге еды тоже было мало, так что, чтобы организовать новый поход, пришлось копить припасы несколько месяцев, чтобы по весне 1746 года начать новый виток чукотской эпопеи. Теперь отряд взяли поменьше: 250 казаков и 150 союзных туземцев. Очень быстро нашли и уничтожили крупное стойбище чукч, но тут же попали в снежную бурю, которая длилась пять дней и чуть не похоронила всю экспедицию. Тем не менее, поход удалось продолжить, но тоже без особого результата: пара стычек, ничтожные трофеи и возвращение в острог. Павлуцкий засел в Анадыре и думал о том, что нужно менять в своей стратегии. И вот, весной 1747 поступает весть, что чукчи напали на коряков и угнали несколько табунов оленей, которые считались русским провиантом.
Русские не стали долго запрягать, а тут же выскочили навстречу врагу. сотня казаков и около сорока коряков бросились на упряжку в погоне за чукчами. А позади шли еще 200 пеших солдат. Уже на следующий день Павлуцкий догнал чукч и русские ахнули: врагов было аж 600 человек. Коряки сразу очканули, сказав командиру, что надо дожидаться идущего следом подкрепления, в рядах русских тоже были противоречия на этот счет. Но “ястребы” отряда были убедительнее: не грохнем чукч сейчас, когда они все вместе, будем годами ползать по снегам и их искать.
Павлуцкий сам нисколько не колебался и повел сотню русских в атаку на шесть сотен чукч. Враг находился на возвышенности и атаковать приходилось в гору, в то время как метель била в лицо. Русские дали залп, но чукчи контратаковали и бросились в рукопашную, не оставляя времени на перезарядку. Плотность боя была запредельная: нельзя было размахнуться ни ружьем ни копьем: по словам выживших сражались ножами и голыми руками. Потери русских были очень серьезными — пришлось начать отступление.
Самое хреновое — погиб и сам Павлуцкий, причем очень эпично. Его, рассекавшего чукч саблей, решили расстрелять из луков, но костяные наконечники ничего не могли поделать с его кольчугой. Тогда чукчи накинули на него аркан и повалили на землю, а затем убили ударом копья в горло.
Оставшиеся в живых русские смогли продержаться до прихода подкреплений, при виде которых чукчи умчались прочь на упряжках. В итоге, из 95 русских погиб 41, а вот сколько пало чукч — то тайна: всех убитых они успели собрать и увезти с собой вместе со знаменем Павлуцкого, захваченной пушкой, ружьями и саблями. А особенно ценный трофей, кольчугу Павлуцкого, чукчи передавали по наследству полтора века подряд, пока не вернули ее русским.
Только в Петербург пришел доклад об этом поражении, как снова была задумана новая экспедиция, и в Анадырь отправились еще 500 солдат. А пока они шли, чукчи угорали по хардкору, нападая на всех, кого видели.
Экспедиция, конечно, таки добралась до места, но несколько лет провела в стычках, не принесших ничего, кроме расходов. В столице свели дебет с кредитом и схватились за голову: за более чем 50 лет возни с чукчами расходы на содержание войск и острогов равнялись расходам на образование по всей стране за те же 50 лет. Надо было уже с этим завязывать. Чукчам тоже уже было не айс воевать — потери были слишком велики для численности их народа. И, наконец, в 1756 году Россия и чукчи заключили мир: вожди признали подданство, но присягать не стали и заложников не предоставили. Мир вышел так себе. Но и тратить безумные деньги на поддержание Анадырского острога правительство больше не собиралось: весь гарнизон перевели в остроги на берегу Охотского моря, снабжение которых было сравнительно дешево, а сам острог снесли до основания. Так закончилась более чем вековая история этого опорного пункта империи.
Веками тянулись бои, стычки случались даже после уничтожения Анадырского острога, но обе стороны поняли: мир выгоднее войны. Чукчи стали активно торговать с русскими мехами, получая взамен такие блага цивилизации, как табак и металлическую утварь. Ну а женщин свели с ума украшения из бисера .Водку не продавали принципиально: неизвестно, на что способны эти вояки под градусом. Что интересно, алкоголь чукчам начали продавать не русские, а американцы сотню лет спустя, когда они на своих кораблях заезжали за местными мехами. Но уже к тому времени чукчи утратили весь свой воинский пыл и прекратили всякие набеги, и в снегах наконец-то воцарился мир.
А окончательно покорить чукч смог лишь Советский Союз, уничтожив привычный им уклад жизни. Было покончено с кочевым образом жизни: власти забирали детей на воспитание в интернаты, где им усердно прививали советские идеалы, а тех, кто остался в привычном укладе, медленно убивал алкоголь и болезни.
А в заключении, тем, кого заинтересовала эта тема, я хочу предложить небольшой бонус: труд Александра Константиновича Нефедкина, в котором он в мельчайших деталях описал специфику военного дела чукчей.
©
Мы в ТГ https://t.me/fact_historic
